Краткое содержание королева марго александр дюма

Маргарита Валуа — королева-разведенка

Уже семь лет жившая в замке Юссон Маргарита вдруг стала королевой. Хотя это для неё мало что изменило. Супругу было хорошо и без жены, покинувшей его в ответственный момент, и он запретил ей покидать замок. Лувр заполнили молодые красавицы, и от отсутствия женских ласк новый король явно не страдал. Его основная фаворитка Габриэль д’Эстре родила ему сына.

Новый король Франции остро нуждался в законных наследниках — он видел чем заканчиваются царствования бездетных монархов. К Маргарите в Юссон помчались гонцы с предложением развестись. Королева отвлеклась от написания мемуаров и занялась изучением бракоразводных тонкостей. Уступать мужа, пускай и номинального, какой-то мадам д’Эстре она отчаянно не желала, и поэтому сперва на уговоры не шла. Генрих попытался прибегнуть к помощи Папы, попросив Рим подтвердить, что его брак с Маргаритой не был благословлен Ватиканом. Понтифик это делать отказался. Пока шла напряженная переписка между Юссоном, Римом и Парижем, Габриэль д’Эстре умерла от последствий выкидыша. Её смерть мгновенно смягчила упрямство Маргариты, и она не только согласилась на развод, но и сама предложила официальный повод для него. Так как венценосные супруги никогда не спали в одной постели, то их брак действительным считаться не мог. При этом она потребовала себе огромных отступных, на что желавший свободы супруг тут же согласился. 30 декабря 1599 года состоялся развод Генриха и Маргариты.

Через год король Франции женился на Марии Медичи, родственнице своей бывшей тёщи. Новая жена быстро родила ему наследника и бесперебойно продолжала приносить потомство мужу-монарху. Маргариту на всякий случай Генрих еще несколько лет продержал в Юссоне и разрешил ей вернуться в Париж только в 1605 году. Для королевы Маргариты (право на этот титул за ней сохранилось) построили дворец на берегу Сены, в котором она собирала цвет французской литературы и науки. Ей уже перевалило за полтинник, но она продолжала пользоваться успехом у мужчин. Однажды прямо на её глазах её девятнадцатилетний любовник убил 18-летнего соперника, тоже возжелавшего сердца и прочих прелестей немолодой красавицы. Маргарита приказала отдать убийцу под суд и лично присутствовала при его казни. Она вновь наладила дружеские отношения с королем, а Марии Медичи часто помогала ценными советами. Маленького дофина бездетная Маргарита любила как собственного сына.

В 1610 году Генрих IV был убит католическим фанатиком Равальяком. Королем провозгласили девятилетнего Людовика XIII, и началась свара за право регентства. В этой суматохе про стареющую Маргариту все забыли. 27 марта 1615 года она умерла от воспаления лёгких. В суматохе очередной борьбы за власть её не смогли похоронить с полагавшимися королеве почестями. Лишь через год её прах перенесли в королевскую усыпальницу Сен-Дени.

В поисках гармонии

У Карла IX и Екатерины Медичи определенно имелись свои рецепты умиротворения Франции. Мир была призвана скрепить женитьба Генриха Наваррского на сестре короля Маргарите Валуа. Собственно, они были обручены еще в 4-летнем возрасте, о чем давно никто не вспоминал.

Потом «королеве Марго» прочили много женихов. Поговаривали и о ее возможном браке с Генрихом Гизом. Но в конце концов этот союз для королевского дома не был сочтен достойным. Действия Гиза в Варфоломеевскую ночь, вероятно, имеют подоплекой еще и уязвленное аристократическое и мужское самолюбие.

Для устройства же брака Маргариты Валуа и Генриха Наваррского было необходимо преодолеть два препятствия. В частности, требовалось заручиться согласием матери Генриха, энергичной Жанны д`Альбре, суровой кальвинистки, которой при французском дворе всюду виделись порок и всеобщее лицемерие.

Она всерьез опасалась, что после женитьбы король Генрих будет принужден отречься от своей веры и наберется дурного. Маргарита произвела на нее неожиданно благоприятное впечатление. Жанна д`Альбре даже нашла ее красивой: «Говоря о красоте Мадам, я признаю, что она прекрасно сложена, однако сильно затягивается. Что касается ее лица, то оно излишне накрашено, что меня выводит из себя, поскольку это ее портит».

Во имя единства

«Представьте, как будет выглядеть Париж, если на одной улице, в одном доме, в соседних комнатах будут проповедовать католики и гугеноты. Близ церкви, где причащаются Телом Спасителя, на углу в лавке станут торговать мясом в пост. В парламенте сядут рядом защитники веры и осквернители святынь. Человек, исповедующийся священнику на Пасху, будет знать, что на него показывают пальцем и с презрением называют папистом. Твой сосед, твой друг, твой родственник будет гугенотом и кальвинистом. Никогда не было ни у нас, ни в каком другом государстве такого смешения и разлада», — читаем мы в католической листовке времен французских Религиозных войн.

В определении «папист» ее автору видится оскорбительный смысл. Но в слове «гугенот» заключен точно такой же. Если «паписты» — ставленники итальянского Папы, то «гугеноты» — исковерканное немецкое Eidgenossen, «швейцарцы».

Католики в глазах протестантов, протестанты в глазах католиков — не французы. Они не могут составлять с подлинными французами одно французское общество. Конфессиональное единство нуждалось в восстановлении любой ценой. Противодействие подобной угрозе было обречено превратиться в войну на уничтожение.

В религиозной Реформации XVI века поначалу не было ничего принципиально нового. На протяжении столетий Средневековья напряженно переживаемая идея христианского единства провоцировала приступы религиозного самоочищения. Новые религиозные течения, претендующие на лучшее следование Христу, либо побеждали в общеевропейском масштабе, либо бывали дискредитированы как еретические и быстро сходили на нет.

Вместо заключения

В смягченной форме художественная литература и кинематограф по сей день тиражируют миф о Варфоломеевской ночи, который начал складываться в гугенотских памфлетах, спешно отпечатанных в Женеве и Амстердаме в то время, когда в сырых парижских закоулках еще не высохла пролитая кровь.

С их страниц сошли знакомая нам коварная Екатерина Медичи, несамостоятельный король, доходящий до невероятного разврат французского двора и зверства католиков, безумная нелогичность поступков и страсти, захлестывающие всех. Эта картина нуждается в уточнении. Во всем произошедшем логики оказалось чересчур, и едва ли не у всех — она своя.

Сюжет

Эпоха гражданских войн во Франции, кровавых столкновений католиков и гугенотов. 18 августа 1572 года католичку Маргариту де Валуа венчают с главой протестантов Генрихом Наваррским в политических целях. На момент свадьбы у Марго была любовная связь с герцогом де Гизом, а у Генриха с придворной дамой Екатерины Медичи, мадам де Сов. В первую брачную ночь к молодой жене приходит герцог, но следом за ним Маргариту посещает король Наваррский, и де Гиз прячется в кабинете. Генрих предлагает Марго быть союзниками во всех придворных интригах, она соглашается, и муж уходит. Герцог тоже уходит от Маргариты, разрывая с ней любовные отношения. Первую брачную ночь Марго проводит в одиночестве, и муж, и любовник оставили её одну.

Протестантская знать проводит время в пирах и увеселениях с католическим королевским двором. Король Карл IX называет отцом адмирала де Колиньи. Кажется, что хрупкий мир восстановлен. В это время в Париж приезжает де Ла Моль, протестантский дворянин, со свитой Генриха Наваррского и останавливается в гостинице «Путеводная звезда». Там он встречает графа Аннибала де Коконнаса и завязывает с ним дружбу. А между тем 22 августа в адмирала стрелял убийца, но промахнулся, гугеноты возмущены и требуют найти стрелявшего. Уже зреет заговор. 24 августа, в день св. Варфоломея, несколько головорезов де Гиза во главе с Бэмом убивают адмирала, и это служит началом к резне протестантов, кровавой Варфоломеевской ночи. Коконнас, опьянённый кровью, вместе с хозяином гостиницы мэтром Ла Юрьером пытается убить Ла Моля, но тот сбегает в Лувр, Граф догоняет его и встречает Ла Моля в комнате Маргариты. Бедный гугенот, раненый, прижимается к королеве и просит защитить его. Де Коконнас убегает в ярости, а Марго оставляет у себя лечить Ла Моля, который уже влюблён в неё без памяти. Граф бежит к протестанту-ростовщику, которому должен денег и дерётся на шпагах с его сыном. За поединком и победой Аннибала наблюдает Аннриета, герцогиня Неверская, подруга Маргариты, а после того, как он потерял сознание, герцогиня приютила его.

Через некоторое время весь королевский двор поехал посмотреть на труп Колиньи, там же встретились Ла Моль и Коконнас и договорились о дуэли. Во время дуэли оба были ранены, но Аннибал больше, чем де Ла Моль. Забыв старые обиды, Лерак купил у врача чудесное снадобье, которое и вылечило Коконнаса. А став возлюбленными королевы и герцогини, они окунаются в придворный мир интриг, главой которых является Екатерина. И когда Ла Моль заказал у парфюмера Рене куколку Маргариты с иглой в сердце для того, чтоб она его любила вечно, Чёрная вдова сделала так, чтобы их признали виновными в заговоре против короля, и двоих друзей посадили в Бастилию. Там на пытках Ла Молю раздробили кости на ногах, а Аннибал этого избежал, благодаря давнему рукопожатию с парижским палачом, и на «пытках» рассказал всё в удобном им свете. Двух отважных дворян казнили. Преданные им возлюбленные похоронили их, как католиков.

В конце книги король Карл IX умер, а на трон взошёл любимый сын Екатерины, герцог Анжуйский, Генрих III.

Кто есть кто…

Ко времени Варфоломеевской ночи три Религиозные войны во Франции уже унесли жизни практически всех лидеров обеих партий. Убийца герцога-католика Франсуа Гиза, некий Польтро де Мере, под пыткой показал, что получил плату от адмирала-гугенота Гаспара Колиньи. По словам же адмирала, убийце поручалось только шпионить.

В битве при Жарнаке капитан стражи герцога Анжуйского, брата французского короля, выстрелом из пистолета убил раненого и сдающегося в плен принца Конде, одного из лидеров гугенотов, уже однажды сдавшегося и обмененного на плененного коннетабля Монморанси, убитого затем при Сен-Дени.

Популярные сегодня пересказы

• Платонов Публицист, поэт и драматург Андрей Платонович Платонов родился в 1899 году в городе Воронеж. Отец был Героем труда и работал всю жизнь в мастерской
• Час быка — краткое содержание романа Ефремова Час быка — фантастический роман о далёком будущем. Является классикой советской утопической и литературы. Он рассказывает о том, как жители планеты Земля развивались в дальнейшем и стали путешествовать в другие миры
• Лисица и виноград — краткое содержание басни Эзопа Почувствовав голод, лисица прокралась в сад и принялась искать пищу. На её взор упали сочные, спелые кисти винограда, глаза тут же загорелись, словно драгоценные камни, зубы предвкушали вкус.
• Особняк — краткое содержание книги Фолкнера Главного героя, Минка Сноупса, приговаривают к пожизненному заключению за убийство человек. Ему объясняют, что он сможет выйти лет через двадцать пять-тридцать, если он будет соблюдать правила.

Союз Марса и Венеры

10 августа 1572 года один из лидеров гугенотов, молодой принц Генрих Конде, женился на католичке Марии Клевской (если верить слухам, своей будущей отравительнице). А 18 августа была отпразднована пышная королевская свадьба. Невеста-католичка одна венчалась в соборе Нотр-Дам, пока жених-гугенот ожидал ее на улице.

Чтобы вникнуть в эту ситуацию, надо себе представить особый идеологический строй французской монархии эпохи Ренессанса — монархии, пронизанной духом гуманистической культуры и подчиненной программе неоплатонической философии.

Королевская власть при Карле IX всерьез мыслила себя как сила неоплатонической любви, преобразующая мир, проявляющаяся как господство согласия между людьми. К практическим шагам в данном направлении, например, можно отнести основание по инициативе Карла IX Академии музыки и поэзии. Предполагалось, что воссозданные античные музыкально-поэтические жанры, помогая людям услышать гармонию, дадут им понятие о духовной красоте, управляющей Вселенной, и тем самым позволят правительству бороться с варварством и хаосом.

Вся деятельность королевского двора накануне Варфоломеевской ночи служила преодолению взаимного отчуждения недавно враждовавших партий. Ритуал бракосочетания принца-гугенота и принцессы-католички отсылает нас к воображаемому миру неоплатонической магии. Предусматривалось, что группы католиков и гугенотов будут идти навстречу друг другу, в точности следуя драматургии гармоничного слияния противоположностей.

Организованная в соответствии с астрологическими расчетами, церемония была призвана произвести над королевством магическое действие, являя образ Марса, бога войны и человеческих страстей, плененного богиней любви Венерой. В русле гуманистических утопий Ренессанса магический обряд навсегда изгонял войну и раздор, знаменуя наступление Золотого века.

Ответный удар

Протестантский миф о Варфоломеевской ночи складывался по горячим следам событий и был призван дискредитировать королевскую власть как организатора зверств. Причиной резни называлось растление правительства вследствие пагубного итальянского влияния.

Если исследовать корень зла, всему виной нравы французского двора, где принцессы «отбивают хлеб у девок». Реальное правление было якобы узурпировано Екатериной Медичи, а ведь даже учеными доказано, что женщины по своей природе не способны править — для этого требуется мужской уровень интеллектуального и нравственного развития. Да и не было никогда во Франции такого, чтобы всем заправляла баба (в действительности женщины не раз правили Францией: Анна де Боже — в малолетство Карла VIII, Луиза Савойская, мать Франциска I — во время Итальянских войн).

Мало того, что Екатерина Медичи — женщина, она еще и итальянка. А раз итальянка, то, значит, и достойная «ученица своего Макиавелли», апологета разнузданного имморализма. При ее всем известном интересе к магии и астрологии — «итальянская ведьма». А Сен-Жерменский мир явно был заключен Медичи с тем расчетом, чтобы заманить гугенотов в чудовищную западню — типичный пример беспринципности итальянцев.

Новый путь к миру

Пока не вмешалась обезумевшая парижская толпа, у гуманистической монархии Карла IX еще сохранялся шанс выдать происходящее за личную инициативу лотарингских герцогов, далеко зашедших в своей семейной мести. Ликвидация их руками военных вождей Реформации — некоторым образом это был выбор в пользу мира. Он оставлял надежду на возвращение к гуманистическому союзу сердец, достигаемому посредством магии примирения.

Однако стремительно разворачивающиеся события снова и снова путали карты. Уже утром 24 августа, едва беспорядочная резня началась, король отдал распоряжение о ее немедленном прекращении. Такая Варфоломеевская ночь ему совсем не подходила.

Вспышка насилия была внезапной, безумной и объяснимой одновременно. Христианский город отказывался понимать ренессансную монархию. Один род понимания натолкнулся на другой, с ним решительно не вязавшийся. Спонтанный всплеск католического экстремизма отразил затаенное неприятие предшествующей королевской политики. Могли ли парижане не поверить в то, что приказ об избиении гугенотов исходит от короля, если именно так в их глазах он и должен был поступить?

Король был снова со своими парижанами. Но теперь у короля земля уходила из-под ног. Ради сохранения личины собственного авторитета правительству оставалось задним числом взять на себя ответственность за совершившуюся бойню, по возможности, не предав идеалов. Во имя идеалов надо было остановить резню. С неслыханной жестокостью она уже грянула в Орлеане, где тоже будто бы получили соответствующий королевский приказ.

Столкнувшись с этим кошмаром, король 26 августа во всеуслышание заявил, что сам распорядился об избиении, и назвал в качестве причины направленный против него гугенотский заговор. Теперь заговор расстроен и кровопролитие должно прекратиться. Утверждая, что все случилось по его воле, Карл IX тем не менее не аннулировал прежний Сен-Жерменский мир, а, напротив, подтвердил его статьи о религиозной свободе на специальном заседании Парижского парламента, отменив лишь право гугенотов собирать войска и иметь собственные крепости. Но и их никто не побеспокоился разоружить. Чтобы не дать протестантам оправиться и быстро подготовиться к новой войне, фактически не было сделано ничего, словно бы еще с кем-то можно было снова помириться.

Жернова событий сделали королевскую политику похожей на киномонтаж. Теперь оказывалось, что смыслом убийств являлось спасение государства

Тем самым осторожно отметались другие интерпретации. Варфоломеевская ночь больше не была превентивным уничтожением военного командования гугенотов, закамуфлированным под аристократическую вендетту, но не была она также и погромом, грабежом и убийством, учиненным парижским плебсом в качестве божественного возмездия еретикам

В каком-то смысле она даже открыла новый путь к миру, впрочем, обещающий привести к войне, на которую в казне все равно нет денег. Так происходила бесконечная подмена интерпретаций во имя сохранения неизменности политической линии королевской власти.

Увы, неизменными в ней оставались едва ли одни гуманистические ценности. Навязать мнение, заставить себе поверить и значит — властвовать. Чтобы управлять людьми, вынуждая их поступать так, а не иначе, другого средства не придумано. Но мало знать за других. Механизм королевской власти подразумевал принцип непостижимости королевского решения.

Частные лица должны остерегаться выносить о ней свои суждения. Что может знать и понимать отдельно взятый подданный о благе государства и о резонах короля? Покушаться на них своим доморощенным пониманием — значит, посягать на государство. Короли «не ответственны и не обязаны давать отчет в своих действиях никому, кроме Бога», говорится в «мемуаре» о парижских событиях, собственноручно составленном Карлом IX буквально на следующий день после резни.