Спектакль Перед заходом солнца
Первый раз я видел эту работу Малого еще лет сорок назад, в семидесятых с Великим Царевым. Эпигонская парабола Гауптмана, была тогда естественно политизирована, упор делался не на социально-психологические срезы, а на классовую, так сказать, сущность происходящего. Акцент был на наступающий на Веймарскую республику нацизм и его лицом был зять. Помню всех поразило то, что в перерывах между картинами, играли нацистские марши и Эрих Клармот просто стоял перед занавесом с циничной усмешкой, что производило неизгладимый эффект. Интересное надо сказать решение.
Так что на современную версию я шел с определенным волнением.
Спектакль был дневной и в будни, но тем не менее был аншлаг. Что впрочем, для Малого театра, скорее данность, нежели исключение. Театр как известно начинается с вешалки а спектакль с декораций, и как всегда декорации порадовали, впрочем как и художники с костюмерами, но это тоже стандарт для этого театра. Ну и не смотря на волнение, я чувствовал что спектакль обязательно меня чем-нибудь поразит. В чем не ошибся.
Режиссер, Народный артист, Заслуженный деятель искусств Российской Федерации, Владимир Михайлович Бейлис , естественно не стал ударяться в политику, но самое главное он убрал Гауптмановский классический надрыв. Ведь канонический Герхардт Гауптман в достаточной мере по тевтонски мрачен и режиссер заменил эту мрачность, жизненностью. Нам показали не Германию, и даже не социальную параболу среза общества. Режиссер показал зрителям, просто Трагедию Семьи и Трагедию человеческих отношений, отчего персонажи и пьеса, заиграли гораздо ярче.
Безусловно, на сцене царил Народный артист России Борис Клюев, его Маттиас Клаузен был поистине великолепен, контраст между харизматичным Тайным советником, магнатом, генералом Рейхсвера и уничтоженным, униженным и преданым своим детьми Королем Лиром, был настолько резким, что некоторые зрительницы заплакали, когда в конце спектакля он в рубище вышел на сцену.
Очень фактурно сыграли свои роли второго плана (но не последние по смыслу) Народный артист России
Владимир Дубровский ( доктор Штайниц) и Заслуженный артист России Василий Зотов (адвокат Ганефельдт).
Два полюса из ареала Маттиаса Клаузена, ярко прорисованные представители Добра и Зла.
Очень понравился секретарь Винтер (Заслуженный артист России Василий Дахненко), эдакий молодой Берримор.
Прекрасно сыграл своего Эриха Кламрота, Заслуженный артист России Алексей Фаддеев. Бонвиван, практически жиголо, человек думающий только о наживе, но отнюдь не лишенный некоего отрицательного обаяния. Очень ярко сыгранный персонаж.
И конечно Беттина… Когда я прочитал, что ее играет Народная артистка России Елена Харитонова, я испытал некоторый когнитивный диссонанс. Куртуазная женственность мадам Поповой, лукавая и элегантная красота Маргариты, и вдруг… Беттина, синий чулок, хромоножка, старая дева…
Но Елена Харитонова с честью справилась со сверхзадачей.
Ее Беттина не была канонической жертвой своей фанатичной псевдо-любви к отцу. Актриса трактовала свою героиню, неким Демиургом. Строгая и элегантная бизнес леди, с явно заметной женственной харизмой, вела свою работу, целью которой было соответствие Маттиаса Клаузена данному Ареалу, где шаг влево, шаг вправо, это попытка побега, которая должна жестко караться
Судя по реакции зрителей, это был тот самый случай, когда вроде бы отрицательный персонаж, вызывает даже большее внимание зала, нежели иные действующие лица
Вполне уверенно скажу, что новая версия спектакля, мне понравилась больше старой.
И напоследок хочу добавить, что мне очень понравился Швейцарский антураж, с Тирольским баром и танцорами. Очень оттенило драматичность общего действия.
«Перед заходом солнца» (Гауптман): описание и анализ пьесы
«Перед заходом солнца» — драма Герхарта Гауптмана. Написана в 1931 году, опубликована в 1932, 16 февраля того же года поставлена в берлинском «Немецком театре» Максом Рейнгардтом.
1932 год, предшествовавший приходу к власти фашистов, был ознаменован в культурной жизни Германии событием большой исторической важности — столетием со дня смерти Гёте. В этом же году Гауптману исполнялось семьдесят лет
Оба юбилея отмечались в Германии как национальные торжества. Совпадение этих дат не казалось случайным: Гауптман, всемирно известный драматург, один из тех, под чьим пером рождалась на рубеже XIX—XX веков так называемая «новая драма», воспринимался к началу 1930-х гг. как классик, своеобразный «наместник» в XX веке другого германского классика, Гёте. В пьесе «Перед заходом солнца» Гауптмана семидесятилетний юбилей ее главного героя — автобиографическая деталь и осознанная художественная параллель юбилею Гёте.
Маттиас Клаузен, тайный коммерции советник, почетный гражданин некоего большого немецкого города, владелец крупного книгоиздательства, истинный ценитель искусства выступает в драме воплощением величия немецкой культуры. Дух Гёте витает над героями пьесы: Клаузен цитирует Гёте, его дети носят имена великого поэта и его персонажей, юная возлюбленная впервые предстает перед тайным советником точно так, как когда-то Лотта явилась герою «Страданий молодого Вертера», а вся история любви семидесятилетнего Клаузена к Инкен вызывает в памяти «мариенбадскую элегию» — историю сватовства семидесятичетырехлетнего Гёте к Ульрике.
Конфликт Маттиаса Клаузена и его взрослых детей, испуганных возможной потерей наследства и организовавших травлю отца, выходит далеко за пределы «семейной драмы», к которой драматург всегда тяготел. Семья Клаузенов для Гауптмана — своеобразная модель современной ему Германии, в которой варварство и грубая сила, имеющие целью уничтожить в человеке личность, наступают на мир высоких духовных ценностей. Дети Клаузена — филистерская среда, обнаружившая в 1920-е гг. явную склонность к фашизации, Клаузен же — воплощение духа нации. Будучи причастным к формированию этой среды, в итоге он оказывается чуждым ей, вытесненным из нее, доведенным до самоуничтожения. Первоначально Гауптман хотел назвать свою драму «Новый Лир». История отца, преследуемого собственными детьми, виделась ему историей Лира XX века, насильственно лишенного своих «владений». В финале пьесы, когда Клаузен в непогоду бежит из дома и, полубезумный, оказывается без крова, аналогия с шекспировским венценосным старцем становится прозрачной.
Маттиас Клаузен — тип героя, что сопровождал Гауптмана на всем его творческом пути: незаурядная личность, одинокий интеллигент. Но если ранний герой драматурга (в пьесах «Одинокие», «Потонувший колокол», «Михаэль Крамер» и др.) — мечущийся неврастеник, не умеющий сделать свой выбор, то Клаузен — натура сильная, цельная. Гармоническая личность, для уничтожения которой нужна сила еще большая, подобная той, какая воплощена в групповом портрете детей, возглавляемых зятем Кламротом.
Одним из первых в немецкой литературе — наряду с Т. Манном, Л. Фейхтвангером, Б. Брехтом — Гауптман угадал истинный смысл надвигающегося фашизма, дал свое истолкование его природы. Историческим контекстом легко проясняется символика названия: драматург, начавший свой творческий путь драмой «Перед восходом солнца», накануне прихода к власти фашизма открыто заявлял: долгий путь Германии от восхода солнца до его заката пройден, впереди — безумие, затмение разума, мрак.
Кино и театр не раз обращались к пьесе «Перед заходом солнца». В годы нацизма драму, как и многие другие произведения немецкой классики, толковали, несмотря на очевидность позиции автора, в откровенно профашистском ключе. Именно такую трактовку основного конфликта, несколько видоизмененного, предлагал фильм «Властелин», снятый режиссером Фейтом Харланом в 1937 году
В сценической истории пьесы важное место занимает венская постановка, последовавшая сразу вслед за берлинской премьерой 1932 г. В СССР в 1940 г
почти одновременно состоялись две постановки: в ленинградском «Новом театре» и в театре имени Е. Вахтангова. Последняя с участием М.Ф. Астангова, игравшего главную роль. В 1960-1970-е гг. пьеса появилась в репертуаре таких мастеров русской сцены как Н.К. Симонов (Ленинградский театр им. А.С. Пушкина, режиссер А. Музиль) и М.И. Царев (Малый театр, режиссер Л. Хейфец).
Сочинение на тему “Герхарт Гауптман. Перед восходом солнца”
Он рад встрече, с удовольствием предается воспоминаниям о прошлом. Какими же наивными идеалистами они были, упивались высокими помыслами о переустройстве мира, всеобщем братстве. А эти смешные планы уехать в Америку, купить землю и организовать там небольшую колонию, где жизнь бы строилась на иных принципах. Гофман и Лот вспоминают друзей юности, по-разному сложились их судьбы, иных уже нет на свете. Оглядывая обстановку дома, Лот примечает сочетание новомодности и крестьянского вкуса, все здесь говорит о достатке. У Гофмана холеный вид, он прекрасно одет и явно доволен собой и жизнью.
Лот рассказывает о себе: его безвинно осудили, приписав участие в противозаконной политической деятельности, он два года отсидел в тюрьме, где написал свою первую книгу по экономическим проблемам, потом подался в Америку, сейчас работает в газете.
